/






























Рецензии на книги Анны Сучковой
[img]http://pics.livejournal.com/hans_zivers/pic/0022c94y[/img]

Какашка ль я гадкая? Или право имею? Вот главный вопрос экзистенциального поиска и метафизического бунта главного героя этой книги. И автор не даёт на этот вопрос однозначного ответа. Нам остаётся лишь по мельчайшим брызгам деталей догадываться о том, что он нам хотел сказать.

Теперь давайте внимательнее вглядимся в эти детали. Что мы видим почти в самом начале Пути героя?
«Плеснула рыба и окатила водой какашку». Ничего это вам не напоминает? Конечно же! Это ведь символический обряд крещения! Но как тонко и проникновенно написано, завуалированно и в то же время прозрачно для ищущих Свет простых какашек… в смысле, людей.

Но герой непокорен! Он не принимает божественного крещения. Бунт против бога? Да!
И, как следствие, неотвратимое наказание. И орудием божьей кары здесь выступает простая деревенская лошадь.



Снова обратим внимание на детали. В противоположность герою, не принявшему крещения и оставшемуся символического тёмно-коричневого цвета, какой ослепительно белой изображена автором Лошадь. Она буквально излучает свет! И то, что это бунт именно против бога, сомневаться не приходится. Ключ к этому – рыба. Ведь известно, что рыба это изначальный символ Христианства.

Далее идёт метафорическое Путешествие нашего героя к более высоким воплощениям. Посмотрите на рисунок 16. Как мы видим, автор несколько странно расположил персонажей, и сделал он это неспроста. Герой книги находится позади мальчика, возле его эмм... Как бы намекая читателю на то, что «откуда мы приходим, туда мы все и возвращаемся».

А преобладающая округлая форма последущего рисунка не оставляет нам сомнений — какашка почти достигла цели своего путешествия. Она уже почти вернулась туда, откуда пришла! Тут, конечно же, явная отсылка к теории перинатальных переживаний Станислава Грофа.

Затем следует «Мальчик схватил какашку, слепил из неё что-то и выкинул». Как мы видим, автор вновь здесь возвращается к «библейской» линии, эпизоду "божественной лепки", а затем изгнания человека из только что обретённого Рая. По-видимому, в жизни автора сильна эта дихотомия и он мучительно размышляет на страницах этой философской работы над «проклятыми вопросами».

Но заканчивается всё очень оптимистично, я бы даже сказал позитивно: этот светлый человечек — а ведь, несмотря на свой тёмный цвет, согласно церковным канонам и божьему Закону это такой же равный среди равных, божье создание, — находит своё место в этом непростом, но приветливом мире.